Перейти к оглавлению самоучителя для наркологических больных

Наблюдение первое

Н.Г, 1925 года рождения. Наследственность не отягощена. Родители относились к нему внимательно и заботливо.

Взаимоотношения в семье были тёплыми.

Перенёс обычные детские инфекции, практически всегда был здоров и вынослив. Отклонений в развитии не отмечалось.

По характеру был живой, непоседливый, энергичный, увлекающийся. Интересы всегда были стойкими, глубокими, захватывающими, деятельными.

С ранних лет были выражены склонность и способности к изобразительным искусствам, особенно к живописи. Занимался вначале в кружках, а впоследствии — в студии. Картины раздаривал товарищам.

Был честным, на редкость правдивым. Любил заниматься общественной работой, обычно в форме организации походов, вечеров и так далее. Окружающие поражались как у него на всё хватало времени. Учился хорошо. Перед войной успел окончить только 9 классов.

Был мобилизован в 1943 году. На фронте страха почти не испытывал, особенно если рядом были люди, но при обстрелах, перед наступлением, бывало как-то неприятно, тревожно, хотя не верил, что его могут убить. Во время атаки, никогда не ждал команд, сам действовал, неприятное состояние исчезало, была лишь мысль, как и что делать без чувств. Только однажды был легко ранен.

По совету старших солдат начал выпивать выдававшуюся порцию спиртного. Это вызывало снятие страхов, напряжения, подъем настроения, смешливость. Алкоголь не казался тогда привлекательным, и сам больной не выискивал повода выпить.

Однако к моменту демобилизации употребления водки стало привычным, и если по субботам и по воскресеньям не выпивал, чего-то не хватало.

После демобилизации продолжать учёбу не пришлось: на руках оказались нетрудоспособные родители и младшая сестра. Начал работать на заводе, без отрыва от производства, окончил курсы и получил специальность электромеханика.

Продолжал заниматься живописью, ходил в студию клуба завода, вел общественную работу. Оставался энергичным, трудолюбивым, пользовался на производстве уважением.

Правда, после фронта несколько изменился: исчез, по его выражению, щенячий задор.

В эти годы(1945-1948) — водка стала непременным участником товарищеских компаний, вечеринок. Планировал эти встречи так, чтобы всегда было вино, усматривая в этом только то, что стал взрослым.

В 1948 году женился, был очень привязан к жене и к появившемуся вскоре ребёнку. Мечту о специальном занятии живописью пришлось отложить, но не унывал, полагая, что своего он и так добьётся. Не стремился к славе, всеобщему признанию, просто хотелось писать хорошие картины.

В конце 1949 года осознанно почувствовал влечение к алкоголю. Постепенно на вечерах, в гостях выпивка стала уже не средством, а целью. Всё чаще искал причины, чтобы выпить, приглашал приятелей.

Мог уже пить и на ходу, на улице. Дозы, частота приёма водки возрастали, напивался до глубокого опьянения, появились амнезии.

В 1952 году почувствовал потребность в опохмелении, с 1953 года похмелялся регулярно, а с 1956 года пьет запоями по 2-3 дня раз в 2 недели, с получки. Толерантность 2 л водки, превышает изначальную в 10 раз.

За последние годы больной отмечает значительные изменения, произошедшие с ним. Стал несдержанным, нетерпеливым, настроение, как правило, подавленное, часто по малейшему поводу — желание заплакать.

Всё раздражает, окружающие как будто нарочно выводят его из себя. Дома начал грубить жене, стал черствым к ребёнку. Появилась нетерпеливость: если что-нибудь не получалось — бросал, не хватало выдержки продолжать дело.

Резко снизилась работоспособность, не выполняет норму, очень быстро устает, домой приходит измочаленным. Уже ни на что не хватает ни времени, ни энергии. Давно забыл об общественной работе, забросил живопись.

Очень переживает своё состояние, потерю авторитета у окружающих. «Стыдно в глаза людям смотреть» — его слова.

Многократно давал себе зарок со следующей недели начать новую жизнь. Пробовал вновь заняться рисунком, но или терпения нет, или спать начинает хотеться.

Желание спать особенно велико по утрам: с постели встает разбитым, с тяжелой головой, долго раскачивается, начиная работать. По вечерам, несмотря на сильную усталость, заснуть не может. Сон поверхностный, чуткий, краткий, часто с кошмарными сновидениями. Аппетит постоянно вялый, иногда — чувство голода по ночам.

За последние годы появились боли в желудке после еды, одышка при физическом напряжении, боли в сердце. К врачам не обращался, так как «понятно что всё от водки».

Дважды пробовал лечиться амбулаторно, общеукрепляющими средствами, но больше 1,5 месяцев воздерживаться от спиртного не мог.

Мучает постоянное сознание своей беспомощности, своего безволия, своего порока. «Весь во лжи».

Лжет на работе, дома от стыда, придумывает извиняющие себя обстоятельства. Имеет несколько взысканий за прогулы и появления на работе в нетрезвом виде.

В отделении дисциплинированный, строго соблюдает режим, охотно принимает назначения, общителен, постоянно в кругу больных. Доволен получаемым лечением, высказывают серьезные установки на воздержание.

Полностью критичен к своему состоянию, понимает вину перед семьей и окружающими. С врачом откровенен, в своём положении винит только себя. Старательно и добросовестно выполняет все задания и инструкции.

Наблюдение второе

Л.В, 1916 года рождения. С первых месяцев жизни воспитывался в детском приюте. Ранние годы совпали с войной и разрухой. Голодал, мерз. Был слабым, хилым ребенком, но без осложнений переносил многочисленные инфекционные заболевания. В дальнейшем, отличаясь хрупким сложением, практически был здоров.

Имея физический недостаток, подвергался насмешкам и издевательствам. И хотя всегда стремился к сверстникам, боязнь обиды заставляла держаться в стороне. Рос молчаливым, скрытным. Тяжело, но в себе, переживал все неприятности и своё одиночество.

Любил мечтать, представляя себя великим композитором, пианистом. Обладая хорошим музыкальным слухом, с семилетнего возраста, самоучкой, пытался играть на рояле.

В школе учился хорошо и прилежно, затем начал увлекаться театром. В 14 лет, сбежав из дома, живет самостоятельно.

Вначале был счетоводом, делопроизводителем. Впоследствии, окончив 10 классов и курсы декламаторов, работает в системе филармонии.

По натуре был ранимый, чувствительный, крайне обидчивый. Чужое горе воспринимал как своё: для того, чтобы помочь другому человеку, мог проявить поразительное упорство, энергию, а добиваться лично для себя — стеснялся, робел.

В своих личных делах, в отстаивании своих личных интересов никогда не мог быть настойчивым. Несправедливость, ложь болезненно переживал.

По словам жены, был на редкость внимательным, заботливым, домоседом, трогательно любил детей, часами играя с ними и ухаживая как нянька. Отличался мягкостью, уступчивостью.

Любил искусство, особенно театры и музыку, которые производили на него сильное впечатление. Легко впадал в эстетическую восторженность, пафос.

Очень привязывался к людям, был крайне преданный, даже назойлив в проявлении своих чувств, сентиментален, склонен к переоценке значимости и трепету к сувенирам, памятным безделушкам.

На работе деятельно выполнял общественные поручения, предпочитая те, которые были связаны с оказанием кому-нибудь помощи, устройством чьих-либо бытовых и прочих дел. В случае удачи радовался, рассказывая всем знакомым, родным.

Любил поговорить о том, что в жизни нужно делать только добро, заботиться о ближних, всё прощать и так далее. Был суеверен и относительно религиозен: верил в существование высших, божественных сил, но в не определенных формах и образах, существовании высшей справедливости и так далее. От политических и в этом смысле общественных интересов всегда был далек.

Познакомился с алкоголем в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, в дальнейшем пил по случаям, в семье, в гостях, по праздникам, никогда не отказываясь, но никогда и не стремясь к спиртному.

В 1950 году попал в компанию актёров, от которых был в восхищении, как от «выразителей светлого и вечного, чудных людей». Судя по некоторым деталям, его новые друзья были уже сформировавшимися алкоголиками, пившими ежедневно, и после репетиции, и после спектакля, многие из них пили и по утрам.

Под влиянием и по настоянию новых друзей начал систематически злоупотреблять алкоголем, часто стал приходить домой пьяным.

С 1952 года появились признаки психической и физической зависимости от алкоголя: влечение, потеря самоконтроля, высокая толерантность, амнезии в состояния опьянения.

В конце 1954 года появился абстинентный синдром, окончательно сформировавшийся к началу 1956 года.

Имея относительно неопределённое расписание рабочих часов, до 1958 года не вступал в конфликты с администрацией. В последние годы участились опоздания или прогулы, появление в нетрезвом виде на работе.

Имеет несколько последних предупреждений, ему угрожают увольнением, и, так как, он и его пьянство достаточно известны в профессиональных кругах, перспектив на перемену места работы нет. Со слов сослуживцев, его не увольняют только потому, что уж очень он жалок.

По словам жены, больной за последние годы стал безответственным, эгоистичным, не считается ни с ней, ни с детьми, не проявляет прежней заботы, забывая о своих семейных и трудовых обязанностях.

Стал недобросовестным, лживым. Утаивает под разными предлогами ту незначительную часть зарплаты, которую не успевает пропить. Пьёт водку, запершись в уборной, пряча бутылки в бачок.

Появилась почти постоянная тревожность, трусливость, боязнь всевозможных неприятностей, болезней, хотя пьянство и его последствия больным в этот круг страхов не включается.

Настроение неустойчивое, то радуется по ничтожному поводу, тут же строит планы на будущее, в котором он не будет пить, то, по столь же незначительному поводу плачет, ожидая всевозможных земных и небесных кар. Со слезами просит прощения у детей и жены, со слезами же убеждает администрацию не увольнять его, пожалеть его детей.

Истощил терпение близких, всех своих друзей и сослуживцев. За последнее время часто болеет ангинами и катарами верхних дыхательных путей.

В отделении: предъявляет многочисленные жалобы на боли, неприятные ощущения в различных участках тела, повышенную утомляемость, усталость, плохой сон, просит его обследовать.

Назойлив, по нескольку раз стучит в кабинет, останавливает врача в коридоре, торопливо рассказывая о своих недомоганиях. Многоречив, слезлив, но легко успокаивается, часто бывает весел и оживлен.

В беседах с врачом правдив, откровенен, зачастую даже излишне. Показывает свой дневник, состоящий из высокопарных, нередко наивных сентенций по поводу человеческих чувств и отношений.

Выражение мысли тяготеет к абстрактным понятиям, символам. Обращает внимание обилие прописных истин, сентиментальность. В написании употребляет большие буквы, подчёркивание, частые многоточия, многократные восклицательные знаки.

В разговоре сетует на несчастно сложившуюся жизнь, на людскую черствость и неблагодарность. Правда, причину своих неприятностей видит только в своём безволии. Но считает, что со стороны друзей мог бы ждать больше чуткости и внимания. Вместе с тем остается доброжелательным и миролюбивым.

Тяжело переживает свою вину перед семьёй, искренне плачет при упоминании о детях. Выражение чувств крайне непосредственно.

В отделении много читает, от физических работ пытается уклониться, мотивируя это недомоганием. Держится обособленно от больных, считая их грубыми людьми.

Но вместе с тем, стремится оказать помощь, есть ли у какого — нибудь больного антабусо — алкогольная провокация проходит тяжело, бегает за кислородными подушками, дает советы и так далее. Часами дежурил у постели такого больного, боясь, как бы ему ночью не стало плохо.

Охотно помогает персоналу, при конфликтах в отделении всегда  доискивается первопричин и требуют справедливости.

Эмоциональная непосредственность, содержание и форма дневника, излишняя откровенность в интимных вопросах, назойливость, зачастую неуместная, стремление вмешиваться в поисках правды в дела, его не касающиеся, — всё это, в общем, производит впечатление недостаточного интеллекта.

Но при беседах хорошо ориентируется в бытовых и отвлеченных вопросах, улавливает подтекст. Хорошо эрудирован в области изобразительного искусства, литературы. Речь образная, с большим запасом слов, обилием ассоциаций.

Вывод из двух наблюдений астеников

Эти двое больных до периода злоупотребления были совершенно различными по своему складу людьми.

Первый — синтонный, жизнерадостный с устойчивыми интересами и стремлениями, деятельный, с правильными жизненными установками, с высокоразвитым чувством долга, ответственности, честный, правдивый. Постоянно активный в жизни, трудолюбивый.

Второй — эмоционально лабильный, до какой-то степени инфантильный в своих переживаниях, щепетильный, с высокоразвитым понятием чести, добра и зла, склонный к интровертированным переживаниям. Движущим началом его жизни в основном были эмоции, определявшие взаимоотношения с людьми.

Этот больной обладал выраженной индивидуальностью, определенным мировоззрением, носивший в большей степени эмоциональной, нежели рациональный характер.

А итог — стали как те двое из ларца, одинаковы с лица. Слабы, слезливы, обижены на мир, лживы…

Перейти к оглавлению самоучителя для наркологических больных